Василиса. Держите Ваську! Он убил… я видела!
Сатин. Я тоже раза три ударил старика… Много ли ему надо! Зови меня в свидетели, Васька…
Пепел. Мне… оправдываться не надо… Мне — Василису надо подвести… я же ее подведу! Она этого хотела… Она меня подговаривала мужа убить… подговаривала!..
Наташа(вдруг громко). А-а… я поняла!.. Так, Василий?! Добрые люди! Они — заодно! Сестра моя и — он… они заодно! Они все это подстроили! Так, Василий?.. Ты… для того со мной давеча говорил… чтобы она все слышала? Люди добрые! Она — его любовница… вы — знаете… это — все знают… они — заодно! Она… это она его подговорила мужа убить… муж им мешал… и я — мешала… Вот — изувечили меня…
Пепел. Наталья! Что ты… что ты?!
Сатин. Вот так… черт!
Василиса. Врешь! Врет она… я… Он, Васька, убил!
Наташа. Они — заодно! Будь вы прокляты! Вы оба…
Сатин. Н-ну, игра!.. Держись, Василий! Утопят они тебя!..
Кривой Зоб. Понять невозможно!.. Ах ты… дела!
Пепел. Наталья! Неужто ты… вправду? Неужто веришь, что я… с ней…
Сатин. Ей-богу, Наташа, ты… сообрази!
Василиса(в проулке). Убили мужа моего… ваше благородие… Васька Пепел, вор… он убил… господин пристав! Я — видела… все видели…
Наташа(мечется почти в беспамятстве). Люди добрые… сестра моя и Васька убили! Полиция — слушай… Вот эта, сестра моя, научила… уговорила… своего любовника… вот он, проклятый! — они убили! Берите их… судите… Возьмите и меня… в тюрьму меня! Христа ради… в тюрьму меня!..
Занавес
АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
Обстановка первого акта. Но комнаты Пепла — нет, переборки сломаны. И на месте, где сидел Клещ, — нет наковальни. В углу, где была комната Пепла, лежит Татарин, возится и стонет изредка. За столом сидит Клещ, он чинит гармонию, порою пробуя лады. На другом конце стола — Сатин, Барон и Настя. Пред ними бутылка водки, три бутылки пива, большой ломоть черного хлеба. На печи возится и кашляет Актер. Ночь. Сцена освещена лампой, стоящей посреди стола. На дворе — ветер.
Клещ. Д-да… он во время суматохи этой и пропал…
Барон. Исчез от полиции… яко дым от лица огня…
Сатин. Тако исчезают грешники от лица праведных!
Настя. Хороший был старичок!.. А вы… не люди… вы — ржавчина!
Барон(пьет). За ваше здоровье, леди!
Сатин. Любопытный старикан… да! Вот Настёнка — влюбилась в него…
Настя. И влюбилась… и полюбила! Верно! Он — все видел… все понимал…
Сатин(смеясь). И вообще… для многих был… как мякиш для беззубых…
Барон(смеясь). Как пластырь для нарывов…
Клещ. Он… жалостливый был… У вас вот… жалости нет…
Сатин. Какая польза тебе, если я тебя пожалею?..
Клещ. Ты — можешь… не то, что пожалеть можешь… ты умеешь не обижать…
Татарин(садится на нарах и качает свою больную руку, как ребенка). Старик хорош был… закон душе имел! Кто закон душа имеет — хорош! Кто закон терял — пропал!..
Барон. Какой закон, князь?
Татарин. Такой… Разный… Знаешь какой…
Барон. Дальше!
Татарин. Не обижай человека — вот закон!
Сатин. Это называется «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных»…
Барон. И еще — «Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями»…
Татарин. Коран называет… ваш Коран должна быть закон… Душа — должен быть Коран… да!
Клещ(пробуя гармонию). Шипит, дьявол!.. А князь верно говорит… надо жить — по закону… по Евангелию…
Сатин. Живи…
Барон. Попробуй…
Татарин. Магомет дал Коран, сказал: «Вот — закон! Делай, как написано тут!» Потом придет время — Коран будет мало… время даст свой закон, новый… Всякое время дает свой закон…
Сатин. Ну да… пришло время и дало «Уложение о наказаниях»… Крепкий закон… не скоро износишь!
Настя(ударяет стаканом по столу). И чего… зачем я живу здесь… с вами? Уйду… пойду куда-нибудь… на край света!
Барон. Без башмаков, леди?
Настя. Голая! На четвереньках поползу!
Барон. Это будет картинно, леди… если на четвереньках…
Настя. Да, и поползу! Только бы мне не видеть твоей рожи… Ах, опротивело мне все! Вся жизнь… все люди!..
Сатин. Пойдешь — так захвати с собой Актера… Он туда же собирается… ему известно стало, что всего в полуверсте от края света стоит лечебница для органонов…
Актер(высовываясь с печи). Орга-ни-змо-в, дурак!
Сатин. Для органонов, отравленных алкоголем…
Актер. Да! Он — уйдет! Он уйдет… увидите!
Барон. Кто — он, сэр?
Актер. Я!
Барон. Merci, служитель богини… как ее? Богиня драм, трагедии… как ее звали?
Актер. Муза, болван! Не богиня, а — муза!
Сатин. Лахеза… Гера… Афродита… Атропа… черт их разберет! Это все старик… навинтил Актера… понимаешь, Барон?
Барон. Старик — глуп…
Актер. Невежды! Дикари! Мель-по-ме-на! Люди без сердца! Вы увидите — он уйдет! «Обжирайтесь, мрачные умы»… стихотворение Беранжера… да! Он — найдет себе место… где нет… нет…
Барон. Ничего нет, сэр?
Актер. Да! Ничего! «Яма эта… будет мне могилой… умираю, немощный и хилый!» Зачем вы живете? Зачем?
Барон. Ты! Кин, или гений и беспутство! Не ори!
Актер. Врешь! Буду орать!
Настя(поднимая голову со стола, взмахивает руками). Кричи! Пусть слушают!
Барон. Какой смысл, леди?
Сатин. Оставь их. Барон! К черту!.. Пускай кричат… разбивают себе головы… пускай! Смысл тут есть!.. Не мешай человеку, как говорил старик… Да, это он, старая дрожжа, проквасил нам сожителей…
Клещ. Поманил их куда-то… а сам — дорогу не сказал…
Барон. Старик — шарлатан…
Настя. Врешь! Ты сам — шарлатан!
Барон. Цыц, леди!
Клещ. Правды он… не любил, старик-то… Очень против правды восставал… так и надо! Верно — какая тут правда? И без нее — дышать нечем… Вон князь… руку-то раздавил на работе… отпилить напрочь руку-то придется, слышь… вот те и правда!
Сатин(ударяя кулаком по столу). Молчать! Вы — все — скоты! Дубье… молчать о старике! (Спокойнее.) Ты, Барон, — всех хуже!.. Ты — ничего не понимаешь… и — врешь! Старик — не шарлатан! Что такое — правда? Человек — вот правда! Он это понимал… вы — нет! Вы — тупы, как кирпичи… Я — понимаю старика… да! Он врал… но — это из жалости к вам, черт вас возьми! Есть много людей, которые лгут из жалости к ближнему… я — знаю! я — читал! Красиво, вдохновенно, возбуждающе лгут!.. Есть ложь утешительная, ложь примиряющая… Ложь оправдывает ту тяжесть, которая раздавила руку рабочего… и обвиняет умирающих с голода… Я — знаю ложь! Кто слаб душой… и кто живет чужими соками — тем ложь нужна… одних она поддерживает, другие — прикрываются ею… А кто — сам себе хозяин… кто независим и не жрет чужого — зачем тому ложь? Ложь — религия рабов и хозяев… Правда — бог свободного человека!
Барон. Браво! Прекрасно сказано! Я — согласен! Ты говоришь… как порядочный человек!
Сатин. Почему же иногда шулеру не говорить хорошо, если порядочные люди… говорят, как шулера? Да… я много позабыл, но — еще кое-что знаю! Старик? Он — умница!.. Он… подействовал на меня, как кислота на старую и грязную монету… Выпьем, за его здоровье! Наливай…
Настя наливает стакан пива и дает Сатину.
(Усмехаясь.) Старик живет из себя… он на все смотрит своими глазами. Однажды я спросил его: «Дед! зачем живут люди?..» (Стараясь говорить голосом Луки и подражая его манерам.) «А — для лучшего люди-то живут, милачок! Вот, скажем, живут столяры и всё — хлам-народ… И вот от них рождается столяр… такой столяр, какого подобного и не видала земля, — всех превысил, и нет ему во столярах равного. Всему он столярному делу свой облик дает… и сразу дело на двадцать лет вперед двигает… Так же и все другие… слесаря, там… сапожники и прочие рабочие люди… и все крестьяне… и даже господа — для лучшего живут! Всяк думает, что для себя проживает, ан выходит, что для лучшего! По сту лет… а может, и больше — для лучшего человека живут!»